Сергей Жадан: «Харьков - более человечный, здесь нет столько понтов, как в Киеве»
Молодой автор рассказал «КП» о своей любви к футболу, о том, почему не переезжает жить в Киев, и иллюзиях, которые создают украинские политики.
Книги Жадана многих эпатируют, тем не менее за ним уже несколько лет закрепилось звание модного украинского писателя. Сергей Жадан не вписывается в социальные схемы и не пользуется мобильным телефоном
«Мобильный мне мешает»
- Правда, что вы не пользуетесь мобильным телефоном?
- В принципе это правда, но сейчас у меня при себе есть мобильный, это рабочий, фестивальный номер. Мобильная связь, как мне кажется, переводит коммуникационные связи в неприятный аспект. Ты зацикливаешься на этом аппарате, и теряется смысл общения. Когда недолгое время у меня был свой мобильный, он мне мешал. Это фактически чип, который тебе вживили, и все знают, где ты... Мне нечего скрывать, но нравится это чувство подконтрольности.
- Вы отказались только от телефона или и от других благ цивилизации?
- Интернетом пользуюсь, компьютером пользуюсь, даже телевизор иногда смотрю...
- Какие каналы?
- Телевизор я смотрю специфично – в основном футбол. Новости не люблю, фильмы стараюсь смотреть на дисках.
- Немного странно, что вы любите футбол, не самый интеллектуальный вид спорта.
- Почему? В том, что он не интеллектуальный, нет ничего плохого... Мне таких простых вещей не хватает. Футбол - это большая сублимация, преодоление детских травм. Кто-то собирает бабочек, кто-то бухает... Я до 16 лет играл в футбол, у нас была хорошая команда, мы даже становились чемпионами Старобельского района Луганской области.
- За какую команду болеете?
- За луганскую “Зарю” никогда не болел, я фанат “Металлиста”. Если есть возможность, хожу на стадион. Сейчас вот собираюсь ехать в Австрию на Евро-2008. Мне многое не нравится в современном футболе. Он фактически превращается в шоу-бизнес. Если у тебя есть деньги, ты можешь сделать свою команду чемпионом. Если нет, как бы хорошо команда ни играла, результата не будет. “Шахтер”, по-моему, - пример команды за большие деньги.
«Кино» работало не ради бабла»
- Вы как-то сказали, что смотрите прогноз погоды за 86-й год на канале «Ностальгия»...
- Да. И еще музыкальные программы. Мне нравится эстетика перестройки. Может, это субъективно, потому что совпало с периодом моего подросткового возраста. Я вижу там много наивных, но честных вещей. Я сейчас страшно люблю группу “Кино”. Прислушиваюсь и понимаю, что с того времени в русском роке ничего лучше не появилось. Тогда люди работали не ради бабла. Такие периоды в искусстве нечасто встречаются.
- На сайте Одноклассники.ru регистрировались?
- Нет. Своих одноклассников ни разу не видел после окончания школы. Хотя одноклассники ладно, это уже такая давняя история. Больше сантиментов, связанных с друзьями по университету. Свое студенческое окружение я описал в романе «Депеш Мод». Пару месяцев назад выступал в Черкассах, оттуда родом один из персонажей моей книги, Вася Коммунист, очень близкий мне человек. Мы дружили, жили в одной комнате в общежитии. Я его не видел с 1996 года, ничего не знал о нем. И вот я приезжаю в Черкассы выступать, а он приходит на вечер. Мы после вечера часа четыре общались.
- Он не знал, что стал героем вашей книги?
- Не знал и фактически четыре часа пересказывал все истории, описанные в романе. С одной стороны, это было немного печально, а с другой – приятно. Мы решили летом сделать рейд – поехать поискать всех персонажей «Депеш Мод». Возможно, будет «Депеш Мод-2».
«Сердючка нравится тем людям, на которых нельзя обижаться»
- С Андреем Данилко знакомы?
- Не знаком. Но видно, что это талантливый человек. По-моему, он печальный, когда без грима, заложник имиджа. Антипатии то, что он делает, у меня не вызывает. Верка Сердючка нравится тем категориям людей, на которых нельзя обижаться. Когда бойз-бэнды нравятся девочкам, это вызывает негативную реакцию: все-таки молодежь могла бы поработать над своим музыкальным вкусом. А Данилко слушают наши матери, ну как на них обижаться? Была такая трогательная сцена в Сумах. Мы после выступления пошли в какой-то кабак в центре города. Там сидели за столиком шесть женщин, по виду - учительницы или бухгалтеры. Милые женщины лет по 50, внешне похожие на Сердючку, хорошие такие... Они заказывали парню, который играл на “Ионике”, ее песни и танцевали друг с другом, как солдатки. Как можно после этого что-то плохое говорить о Сердючке? Это ведь и есть народ Украины.
Харьков – грязный, но честный
- У вас есть трудовая книжка?
- До 2004 года я работал в Харьковском педуниверситете, у меня были студенты, дипломники... Потом уволился, а трудовая там где-то и осталась. Моя преподавательская деятельность в какой-то степени была профанацией, потому что я не мог полностью отдаваться работе. Надо было выбирать: преподавать или заниматься литературой. И потом, социальные схемы – начальник, подчиненный, отчеты... Все это напрягало. Хотя начальник у меня был хороший.
- Пару лет назад вы собирались судиться с Министерством образования из-за того, что ваше произведение включили в хрестоматию. Чем это все закончилось?
- Я советовался с юристами, мне объяснили, что судиться бессмысленно. По украинскому законодательству чиновники могут делать с текстами что угодно, не спрашивая авторов. Была публичная переписка с клерками из Минобразования, но мои стихотворения так и не убрали из программы для внеклассного чтения.
- Что вам больше всего не нравится в Харькове?
- Харьков не очень чистый. Почти весь город торгует: базарчики на каждом шагу, все пытаются выжить. Пару дней назад был в Минске, он меня поразил. Все говорят, что это твердыня соцреализма. На самом деле это красивый, чистый, светлый город. Украинские города - это большие рынки. Хотя, в принципе, в этом, наверное, ничего плохого нет.
- Наверное, вам не раз предлагали переехать в Киев?
- Харьков люблю, мне здесь очень комфортно, хотя не все верят и понимают это. Не знаю, как объяснить... Киев не люблю, мне там неуютно. Харьков - более человечный, простой, здесь нет столько понтов и финансов, как в Киеве, но это делает его более честным. Я много путешествую, но всегда с удовольствием возвращаюсь сюда...
- Над чем работаете сегодня?
- Собираюсь начать писать роман о человеке, который возвращается к себе. Это будет книга о 30-летних. Я всегда пишу о себе, своих ровесниках, своем поколении. Когда тебе 33 - 35, еще не начался кризис среднего возраста, но ты уже стоишь перед выбором: или возвращаешься к тому хорошему, что было, или продолжаешь жить по инерции. Это очень важный период.
- «Книжная революция», инициатором которой вы были, пошла на пользу украинской литературе?
- Был большой резонанс в Интернете и прессе. Но такие штуки надо делать не одноразово. В принципе, книжные супермаркеты не против украинской книги.
- Встречали искренних людей в политике?
- Нет. В политике такие правила игры. Я знаком с некоторыми политиками - в жизни они другие. Когда включаются камеры и диктофоны, они говорят какие-то фальшивые фразы про демократию и реформы. У них есть свои представления о том, чего общество от них ждет. Кто им создает такую иллюзию – они сами, их друзья или политтехнологи, – не знаю. Потом они навязывают нам свои идеи. Я не думаю, что общество страшно зависит от того, какой статус будет у Севастополя. Или что бабушкам, торгующим семечками у метро, поперек горла стоит НАТО.
- Когда бываете в России, люди пытаются выяснить, что тут у нас творится?
- Да, в мае была встреча со студентами журфака МГУ. Они спросили, правда ли, что у нас пытаются узаконить фашистские движения? Недавно в Интернете появилась статья известного критика Виктора Топорова «Москалям на заметку», где он пишет, что я единственный украиноязычный писатель. Меня даже заподозрили, что я заказал себе такую вот пиар-кампанию...
